Археология - попытка сохранить исторические ценности или разгробление могил.

С большим трудом можно представить себе жулика, ворующего из-под старинных балконов кариатид и атлантов. Уже давно канули в лету злодеи, обдирающие позолоту с церковных куполов. Даже дачники, в считанные минуты разбирающие на стройматериалы любое архитектурное сооружение, почти остались в прошлом…

Чего не скажешь о ворах археологических. Сегодня, помимо навязчивых «воссоздателей» и «реконструкторов», археологическим объектам угрожает и еще один, специфический вредитель — вор или, как сейчас принято говорить, «черный археолог». В России в последние годы количество желающих завладеть древними «ничейными» сокровищами заметно увеличилось.

Считается, что первым археологом была равноапостольная римская царица Елена, которая в 326 году отправилась в Иерусалим с целью найти там Крест Господень. Ей указали, что Крест зарыт в землю на месте, где язычники воздвигли храм в честь богини Венеры. По приказанию Елены храм сломали, а при раскопках, проведенных на его месте, нашли три креста и около них дощечку с надписью: «Иисус Назарянин, Царь Иудейский». Оставалось лишь опытным путем выбрать среди трех крестов тот самый, животворящий…

Зачатки археологии как науки появились в эпоху Возрождения, но сама наука о древностях стала активно развиваться только с начала XIX века. А вот археологические грабители существовали всегда. Ровно столько, сколько существуют сами объекты грабежа.

Особенно доставалось захоронениям: в них на минимальной площади находится максимум ценных предметов, отправляемых вместе с покойным в мир иной. Так, в античном Северном Причерноморье скифы разрушали погребения цивилизованных греческих колонистов; позднее цивилизованные генуэзцы увлеченно копались в скифских курганах, разыскивая их изящные золотые украшения.

Но справедливости ради нужно все-таки отметить, что большинство захоронений подвергались разграблению через несколько дней после погребения покойного — и чаще всего теми, кто присутствовал на похоронах и имел представление о количестве и качестве скрытых под землей ценностей. Души умерших часто жестоко мстили тем, кто набирался наглости вторгнуться в их вечный покой. В разных частях света археологи регулярно находят останки польстившихся на древние сокровища. Гробокопатели попадали в специально приготовленные ловушки, терялись в запутанных лабиринтах, да и просто гибли под обвалами собственных подкопов.

Но на смену рисковым авантюристам-одиночкам пришли целые страны. В этих случаях ограбление древних памятников обязательно прикрывалось каким-либо почтенным лозунгом. Например — научной целесообразностью или общественной значимостью. Так было и в 1799 году с вывозом Наполеоном египетской коллекции во Францию, и с бесконечной транспортировкой индийских богатств из далекой южной колонии в английскую метрополию. Именно эти «импортные» артефакты составляют сейчас основу огромных археологических собраний Лувра и Британского Музея.

Россия знала два всплеска гробокопания. Первый произошел в конце XVII — начале XVIII веков. Тогда на неосвоенные просторы Сибири устремились массы переселенцев. Огромные курганы скифо-сибирских племен невозможно было не заметить. Их явная рукотворность разжигала алчное любопытство. Тот, кто первый рискнул прокопать в 5-10-метровой насыпи шахту и проникнуть в погребальную камеру, был щедро вознагражден огромным количеством золотых предметов. Вскоре золотая лихорадка охватила всю Сибирь. Люди целыми семьями отправлялись на этот опасный промысел — на «бугрование» (от слова «бугор» — курган). Найденные вещи чаще всего переплавлялись и сбывались на вес как обычное золото. Но недолго бугорщики занимались своим промыслом безнаказанно — в начале XVIII века Петр I издает указ: «... таких гробокопателей смертию казнить, ежели пойманы будут», а все древности, обнаруженные в земле и карманах бугорщиков, государь повелел свозить в созданную им Кунсткамеру для всеобщего обозрения.

Доставалось грабителям и от туземцев. Последние, считая курганы могилами своих предков, в лучшем случае угоняли бугорщиков в полон, а чаще — убивали на месте. Так совместными усилиями государя императора и местных сибирских народов золотая лихорадка была временно приостановлена.

Второй всплеск разграбления археологических памятников произошел в XIX веке. Вызван он был подъемом интереса к классическому искусству. Оказались востребованными все те безделушки, которые в огромных количествах выносились волнами Черного моря и валялись на развалинах крымских античных городов. Однако наиболее ценные вещи находились в склепах, и недостатка желающих их раскопать не было. Радовало лишь одно: теперь находки не шли на переплавку — впервые во главу угла ставились их художественные достоинства. Каждый крупный антиквар для пополнения своего салона имел штат скупщиков, занимавшихся сбором предметов старины у местных крестьян.

Немалые деньги заставляли земледельцев бросать свое основное занятие и становиться «счастливчиками» — так в воровском мире XIX века называли людей, кормившихся разграблением археологических памятников. Позднее, когда правительству удалось навести порядок на этом поприще, многие археологи по-прежнему прибегали к услугам бывших опытных гробокопателей, умевших распознавать археологические памятники буквально сквозь землю.

На московской земле этот период можно назвать хроникой разочарований. Румяные дворянские дети, начитавшись романтических романов на славянскую тему, во что бы то ни стало желали найти материальное подтверждение существования на нашей земле различных берендеев и ярилиных жрецов. В крайнем случае — хоть дудочку Леля… Увы, попадались лишь шершавые глиняные горшки, однообразные медные украшения и грубые рабочие инструменты. Все это очень огорчило археологов начала XIX века, в то время еще не разделившихся на «черных» и «белых».

Следом за романтиками следовали «просветители». Они тысячами вскрывали курганы в средней полосе России. Единственным критерием оценки значимости памятника являлось количество найденных на нем красивых предметов. Собрать коллекцию древностей — вот была основная задача. При этом никакая документация не велась, исключая, разве что, списки находок. К счастью, к концу XIX века археология начала формироваться как наука, а не промысел. Бессистемные раскопки в массовом своем проявлении прекратились.

В годы советской власти несанкционированными раскопками занимались разве что дикие краеведы и пионеры под предводительством юридически безграмотных деревенских учителей и вожатых. Но это были бескорыстные люди, и свои находки они честно сдавали в местные краеведческие музеи. Там их по-доброму журили, но коллекции все же принимали на хранение. Да и не было другой альтернативы у самодеятельных копателей: в то время ни один антикварный магазин не взял бы легально на комиссию предмет археологического происхождения. Нелегальный же путь реализации находок был чреват самыми суровыми последствиями в соответствии с Советским уголовным кодексом.

С наступлением перестройки безмятежные времена для российских памятников археологии опять закончились…

Многие московские черные копатели начинали с безобидного поиска стеклянных бутылочек в местах строительных работ в центре Москвы. Красивые, белого и цветного стекла, дутые, прессованные и совсем редкие — штофы с росписью по стеклу... Находили в котлованах и другие интересные вещички — например, голландские курительные трубки, изразцы, глиняные игрушки. Но датировка этих предметов редко опускалась ниже XVIII века — котлованы, затрагивающие более древние пласты, быстро попадали под наблюдение Московской археологической службы.

Часто невольными черными археологами становились строители, работавшие в пределах Садового кольца. Так, один экскаваторщик нашел в 1993 году на Никитской клад «чешуек» — старинных серебряных монет. Сдал его государству. Только в 1996 году он получил свои 25% неиндексированных с 1993 года рублей, то есть сущие копейки. Надо отметить, что при выплате премии учитывался только вес металла, а никак не историческая значимость находки. Эта история известна среди строителей, и с тех пор они уже не горят желанием оформлять протоколы находок. Теперь они либо отдают эти клады официальным археологам за пару ящиков водки (меньше мороки), либо сразу несут скупщикам. Был случай, когда клад отнесли сразу в банк. Это было на Пятницкой, где нашли редкие, бесценные для нумизматов золотые монеты времен царствования Ивана Грозного. Строители отнесли находку в ближайшее отделение одного из коммерческих банков, где и были задержаны милицией. Позже их отпустили без последствий. Но и без вознаграждения.

 Сейчас «котлованщиков» осталось мало — частные стройплощадки охраняются покруче, чем правительственные объекты.

 Особняком стоят копатели военной старины: те, что ищут вещи времен Отечественных войн 1812-го и 1941-1945 годов. Среди них большинство — любители «копать фашиков», то есть те, кто собирает немецкую форму, знаки различия. Один такой любитель нашел под Можайском в засыпанном блиндаже цинковый патронный ящик, в котором лежали «ненадеванные» ботинки солдата вермахта. Он обработал ботинки касторкой и долго потом рассекал в них по московским улицам. Но подобное везение большая редкость — большинство элементов униформы, выставляемых на продажу, либо сняты с мертвецов и годятся лишь как выставочные экспонаты, либо — вполне достоверные новоделы. Как ни странно, это вполне безобидная тусовка, в основном не имеющая ничего общего ни с идеологией фашизма, ни с криминальными «черными следопытами», разыскивающими и реализующими действующее боевое оружие.

 Копатели городищ и курганов, ранее самая малочисленная группа, в наши дни переживает свой звездный час. Именно они, проводя свои изыскания, наиболее явно вступают в противоречие с законом об охране исторических памятников. В начале 1990-х ими были «добиты» практически все подмосковные курганы. Предметы, найденные там, распродавались за смехотворные деньги и большей частью отправлялись за границу. Эксклюзив же оседал в коллекциях местных маститых собирателей-славянофилов.

 Почти все «альтернативные археологи» имеют свои неплохие коллекции. Эти собрания являются своего рода накопителями, «отстойниками» наиболее ценных и интересных вещей. Остальной, массовый материал продается поштучно или «кучками».

 Золотые времена для «черных археологов» настали, когда в начале 1990-х Институт Археологии начал себе на беду выпускать книги из серии АКР (археологическая карта России). По сути, они были переизданиями сборников описаний памятников археологии, регулярно выходивших мизерными тиражами в Институте Археологии с пометкой «для служебного пользования». Теперь эти книги стали основными путеводителями для грабительских экспедиций.

 Некоторые «черные» полагаются на себя — занимаются самостоятельными поисками, как «в поле», так и в архивах. Но наиболее наглые и циничные могут пойти и по следам официальной экспедиции. Так были раскопаны богатый славянский могильник-жальник в Новгородской области, финские бескурганные погребения под Рязанью, постоянно подвергается набегам городище Ростиславль. Там «черные» умудрились найти даже бутылку водки, зарытую археологами специально для открытия следующего полевого сезона. Пиратский металлоискатель среагировал на металлическую крышку бутылки.

 Для борьбы с грабителями археологи придумывают много хитрых способов. Например, разбрасывают по территории памятника современные мелкие монетки, кусочки нарубленной проволоки, охотничью дробь. В результате приборы злодеев просто зашкаливает от изобилия цветного металла. Только самые хладнокровные и целеустремленные способны в таких условиях продолжать поиск.

 Но в последнее время добычей «бугорщиков» становятся предметы, которые могли бы стать гордостью музейного фонда России, национальным достоянием. Недавно на территории городища Старая Рязань пиратам достался клад древнерусских украшений, спрятанный во время нашествия хана Батыя. И хотя большая часть археологического сообщества прекрасно знает имена тех, кто прикарманил эту находку, сделать ничего серьезного им нельзя…

И виной этому не столько несовершенство законодательства, сколько нежелание правоохранительных органов заводить уголовные дела по подобным фактам. К сожалению, для них подобные дела находятся на одном уровне с делами по угону трехколесного велосипеда с детской площадки… А местные жители, узнав, что люди с хитрыми приборами не являются провозвестниками сноса их родной деревни для строительства очередного коттеджного поселка, и вовсе теряют интерес к грабителям.

Известные российские археологи бьют тревогу. На различных конференциях столпы российской археологии громогласно обличают злодеев-бугорщиков, и даже обнаруживают их связи с мировой антикварной мафией, предлагают способы противостояния…

Возможно, что где-то в скифских степях, среди золотоносных курганов и действуют международные синдикаты, но у нас, в средней полосе России, картина несколько иная, хоть и не менее трагичная. Сейчас, с появлением на российском рынке фирм, занимающихся продажей различного поискового оборудования, территории археологических памятников превратилась в их своеобразный рекламно-испытательный полигон. Издаются журналы, организуются клубы кладоискателей, создаются интернет-ресурсы. Иногда та или иная фирма устраивает и финансирует кладоискательские «полевые выходы» с соревнованиями и призами, по сути являющиеся рекламными акциями новых достижений в области производства металлодетекторов и прочих «полезных» приборов.

Среди новых поисковиков не так уж много профессиональных «бугорщиков» — тех, для кого этот промысел является основным источником дохода. Для большинства это стало воскресным развлечением, в одном ряду с охотой и рыбалкой… Однако и те, и другие размеренно и целенаправленно вносят свой вклад в разрушение памятников археологии. И чем дальше продвигается технический прогресс, чем глубже «видят» сквозь землю навороченные металлодетекторы, тем меньше шансов остается у археологов в будущем «снять» с памятника достоверную информацию о прошлом.

Единственный довод, который можно рассматривать в пользу «счастливчиков» — тот факт, что именно они часто оказываются последними и, к сожалению, единственными посетителями обреченных на уничтожение городищ и курганов. И тогда благодаря им находки с этих памятников оказываются в коллекциях (пусть даже частных), а не под гусеницами бульдозера. Пожалуй, это все, что можно сказать в их защиту. Хотя и этот довод весьма спорен, ибо при получении информации о разрушении памятника официальные археологи всегда выезжают на место.

Аргументы против «археологических пиратов» перевешивают доводы в их защиту, и с этим явлением необходимо покончить, пока остались еще на Руси неразграбленные памятники. На этот счет есть много предложений: от создания новой охранной силовой структуры до передачи археологических исследований в частные руки, фактически — легализации «бугрования». Впрочем, вполне хватило бы и проведения элементарного археологического ликбеза среди местных участковых или лесничих. Чтобы они знали, что задержанный ими на памятнике гробокопатель для закона и их служебной отчетности не менее значим, чем взятый с поличным вор или браконьер.

материал подготовил Максим Перевитский

Комментарии

Нет комментариев.

Для того, чтобы добавлять комментарии, необходимо зарегистрироваться